Воронежский Институт Психологии

Такого «вспоможения» поэту показалось мало, и он вместо этого предложил, чтобы ему дали взаймы 30 тыс. руб., которые погашались бы за счет жалованья (т.е. на службе он номинально остался, но денег не получал, как, впрочем, не исполнял и никаких обязанностей). Император согласился; однако, пишет Пушкин министру финансов графу Е.Ф. Канкрину, «из государственного казначейства выдано мне, вместо 30 000 р., только 18 000 р., за вычетом разных процентов и десяти тысяч руб. (10 000 р.), выданных мне заимообразно на напечатание одной книги (Ист. Пугач. Б.). Таким образом я более чем когда-нибудь нахожусь в стесненном положении, ибо принужден оставаться в Петербурге, с долгами недоплаченными и лишенный 5000 р. жалованья. Осмеливаюсь просить в.с. о разрешении получить мне сполна сумму, о которой принужден я был просить государя, и о позволении платить проценты с суммы, в 1834 г. выданной мне, пока обстоятельства дозволят мне внести оную сполна».

Государь вынес по делу положительную резолюцию, так что, не вернув одну ссуду, Пушкин получил другую – всего, таким образом, 50 тыс. руб. В 1836 г. он писал Канкрину, что должен казне 45 тыс. руб., «из коих 25 000 должны мною быть уплачены в течение пяти лет»: таким образом, у него вычитали жалованье за номинальную службу в счет погашения второго долга, а выплата 20 тыс. руб., выданных Пушкину на публикацию «Истории Пугачевского бунта», вообще отодвигалась куда-то в туманную даль. Пушкин предложил принять у него в счет уплаты всей суммы долга его долю отцовского имения – 220 душ, из которых 200 уже были заложены; однако официально имение разделено не было, так что казна на это не пошла, и в результате, когда в 1837 г. поэт был убит на дуэли, за ним оставалось то ли 45 тыс., то ли 40 тыс. руб. долга государственному казначейству. Но вместо того, чтобы взыскать эту сумму с наследников, император выплатил все долги Пушкина – и государственные, и частные (всего около 70 тыс. руб.), назначил вдове пенсию 5000 руб., на воспитание детей – 6000 руб. в год (в 1841 г. эта сумма была увеличена до 10 000 руб.), дал 10 000 руб. единовременно и еще 50 000 руб. на издание в пользу семейства собрания сочинений Пушкина огромным тиражом в 10 тыс. экз.

Таким образом, придворная (фактически) служба и благоволение императора принесли Пушкину при жизни и после смерти около 140 тыс. руб., не считая пенсиона вдове и детям в размере 11 тыс., а позднее 15 тыс. руб. в год. Однако сам Пушкин из этих денег получил только 60 тыс. руб., и то по большей части лишь в последние годы жизни; встает вопрос – если ни имение, ни служба не были основными источниками его доходов, то на что же он жил?

А жил он на свои сочинения; фактически, Пушкин был одним из первых профессиональных писателей. Точнее сказать, профессиональные литераторы, жившие за счет своих сочинений, были и до него, и при нем – мы имеем в виду производителей литературы массового спроса, т.н. «лубочной». Об одном из таких рыночных писателей, А.А. Орлове, за один год выпустившем три книжицы общим тиражом более 5000 экз., Пушкин сам рассказывает в своей иронической полемике с Булгариным. Однако Орлову книгопродавцы платили по 20 рублей за рукопись, что же касается Пушкина, то здесь речь шла совсем о других деньгах. За первое издание «Кавказского пленника» (1822 г.) Пушкин получил 500 руб.; деньги, конечно, небольшие, но его жалованье составляло тогда 700 руб. в год, а на 500 рублей можно было купить две тонны говядины. Гонорар Пушкина за «Бахчисарайский фонтан» (1824 г.) составил уже 3000 руб. – цифра уже весьма серьезная. Дальше гонорары росли еще быстрее: если первое издание «Кавказского пленника» принесло 500 руб., то за второе в 1824 г. Пушкину давали уже 3000 руб. В 1827 г. ему уже платили по 10 руб. за строку (т.е. за два четверостишия Пушкин получал столько, сколько рабочий зарабатывал за целый год), за «Бориса Годунова» он выручил 10 тыс. руб., а в целом его литературные доходы достигали 20 тыс. руб. в год. В 1830 г. Плетнев подготовил ему контракт на четыре года с А.Ф. Смирдиным: Пушкин давал последнему право на продажу своих прежде опубликованных сочинений, за исключением «Руслана и Людмилы» и «Кавказского пленника», и получал за это по 7200 руб. в год (Плетнев писал Пушкину: «в продолжение четырех лет (начиная с 1 мая 1830 года) каждый месяц ты будешь получать от меня постоянного дохода по шести сот рублей, хотя бы в эти четыре года ты не стишка не напечатал нового: будешь кормиться все старыми крохами»).

Пушкин входит во все детали писательского ремесла: его заботит ситуация на рынке, волнует, как скажутся на объеме продаж критические журнальные рецензии. Он ругается в письме к брату на своих друзей и почитателей, которые вольно или невольно распространяют «Бахчисарайский фонтан» в списках, что подрывает сбыт печатного издания: «Остается узнать, раскупится ли хоть один экземпляр печатный – теми, у которых есть полные рукописи». За то же самое Пушкин ругает и самого брата: «Я отослал тебе мои рукописи в марте – они еще не собраны, не цензированы – ты читаешь их своим приятелям до тех пор, что они наизусть передают их московской публике. Благодарю». Он заводит тяжбу с неким Ольдекопом, который «без моего согласия и ведома, перепечатал стихотворение мое “Кавказский пленник” и тем лишил меня невозвратно выгод второго издания». «Евгения Онегина» он пишет, печатает и продает по главам, получая по 5 тыс. руб. за каждую (издание было успешным, и Пушкин после реализации тиража тут же приступил к второму изданию – тоже отдельными главами, так как это давало существенно большую прибыль). Пушкин получает доход с каждого переиздания и весьма тщательно продумывает рыночную стратегию с каждым новым изданием. Например, он пишет Плетневу по поводу «Повестей Белкина»: «Я такого мнения, что эти повести могут доставить нам 10 000», и дает калькуляцию расхода и прихода (заметим, что Плетнев занимался изданием пушкинских сочинений по дружбе, никаких денег за свой труд литературного агента не получал, так что весь доход шел автору). В другом письме по тому же поводу Пушкин дает подробные указания, как увеличить листаж, какую назначить отпускную цену и как добиться лучшей раскупаемости: «Правила, коим будем руководствоваться при издании, следующие: